How Germany Was Partitioned. Lessons for Ukraine/Как Германия стала разделённой. Уроки для Украины

10.12.2014, Strategic Culture Foundation http://www.strategic-culture.org (Russia)

Фонд стратегической культуры http://www.fondsk.ru (Россия)

Yuriy RUBTSOV

Western nations have explained their support for Kyiv’s new post-coup regime by claiming they are trying to prevent Russia from destroying Ukraine as a single, unified state. However, it is increasingly evident that it is in fact Washington, Brussels, Bonn, and now Warsaw that are setting the stage for Ukraine’s dismemberment.

Not long ago, the speaker of the Polish parliament, Radek Sikorski, began circulating a dubious tale about a 2008 conversation between Poland’s former prime minister, Donald Tusk, and Vladimir Putin, in which Putin proposed that Tusk give some thought to the breakup of Ukraine. After Tusk carefully began distancing himself from this disturbing information, Sikorski backpedaled, claiming he had been misunderstood. But the Poles needed this maneuver in order to

get a feeling for how European political insiders wanted Warsaw to view Ukraine’s future.

It would be useful for Ukrainian patriots to keep in mind that the West has extensive experience dismembering one state after the Second World War - a state that was much more powerful and well established, although it had experienced a military defeat. That state was Germany. Since Germany is currently acting as cheerleader for the US stance on the Ukrainian question, it could be quite instructive to take a look at Berlin’s experiences during that period. Could Germany’s role in planning for the partition of Ukraine perhaps be revenge for the defeat of 1945, albeit on a smaller scale?

When the question of Germany’s future was first raised at the Tehran Conference in November-December 1943, Joseph Stalin, the head of the Soviet delegation, spoke in favor of preserving the integrity of the German state, even after the Nazi defeat.

As the leaders of the USSR, the US, and the UK hammered out Germany’s post-war charter at the Yalta Conference in February 1945, they recognized the need for the «complete disarmament, demilitarization and dismemberment of Germany as they [the Allies] deem requisite for future peace and security». However, even at the Potsdam Conference (July-August 1945), the final breakup of Germany was not yet a foregone conclusion. The Allies agreed on a system of quadripartite occupation for Germany, with the goal of demilitarization and democratization; it was also decided that «during the period of occupation Germany shall be treated as a single economic unit». It was planned that during the occupation, the heads of the armed forces of the USSR, USA, UK, and France would each exercise supreme authority in his own zone of occupation. And in matters affecting Germany as a whole, they would have to work together as members of the Control Council.

Let us focus on this last point: a Control Council was in place - a unified, supervisory body consisting of the Allied powers - and if its members worked together, that body could easily have maintained the political, economic, and territorial integrity of postwar Germany. The Control Council’s authority was essentially unlimited - within the occupied country the Council issued laws, orders, directives, and other legal instruments that governed the work of the administrative authorities in the Allies’ zones of occupation and regulated public life.

However, all this was possible only if each and every one of the Allies demonstrated true goodwill and a shared outlook in regard to the future of this country that had suffered a military defeat, but which held out hope of a promising future. The decision-making mechanism negotiated at Potsdam, which required the unanimous support of all four representatives of the occupying powers, was intended to help achieve this.

Several of the Control Council’s key decisions determining the trajectory of Germany’s post-war development had been finalized by the end of 1945. For example, laws had been enacted to ensure the denazification and democratization of both the legal process and the administration of justice, as well as to abolish the old Nazi laws. Legislation was also put into place in order to, among other things, demilitarize Germany and punish those individuals who had committed war crimes or crimes against peace and humanity. Although there were struggles, these decisions were successfully negotiated, which allowed some faith in the future of this joint-management system for Germany, but the work of the Control Council and other administrative, legal, and economic agencies seemed to be spinning out of control.

However, examples of common-sense agreement - much less total consensus of opinion - were becoming increasingly rare when it came to the big questions of how to arrange decent living conditions for the German public. One member of the Control Council from the USSR, the chief of the Soviet Military Administration, Marshal Georgy Zhukov recalled: «The American and British administrative staff of the Control Council, as if on cue, suddenly became less accommodating on all issues... It became increasingly difficult to find a way to settle disputes, especially when discussing major problems. These included: eradicating the military and economic potential of German militarism, disarming military units, and decisively uprooting fascism and eradicating every type of Nazi organization in the occupation zones controlled by England and the United States». 

Marshal had put his finger on the biggest issue: the Soviet Union and the Western Allies held diametrically opposed positions. More than any other country, the Soviet Union - a country that had experienced first-hand the destructive might of the Third Reich - as part of the administration of its own zone was seeking to permanently alter the local environment in order to prevent the revival of militarism or Nazism, while creating the proper environment, through democratic transformation, for the German people to build a peaceful, economically stable state. The Western countries had entirely different objectives. First of all, they hoped that Germany’s military defeat might spell her end as a future economic competitor. Second, right from the start the United States saw this country as a giant market ripe for exploitation by big American capital. 

Marshal Zhukov notes one detail in his memoirs: five million tons of molten steel were sufficient to meet Germany’s postwar needs, but the Allies insisted on doubling that quota. With some difficulty and after days of negotiations they settled on a cap of 8-9 million. «But for them the whole point of this had nothing to do with the needs of the German people, but with preserving the military and economic potential of Germany’s western regions,» writes Zhukov. This policy takes on particularly cynical overtones when one considers that unlike the Western part of the country where most of the steel was smelted, the eastern regions - the Soviet occupation zone - lay in ruins.

The same objectives - namely, pushing to expand the economic and military/economic potential of the Western occupation zones - could be seen in the attempts of the USSR’s former allies to keep industrial facilities off the books that were not needed in accordance with the Potsdam agreements in order to meet Germany’s peacetime needs at the level negotiated by the Allies, and which therefore should have been either destroyed or confiscated as reparations. By 1947 over 450 military plants had been kept off the books in the British and American zones.

With an eye toward a future confrontation with the USSR, the Western powers saw the recently defeated enemy as a political and military contingency force to be preserved. The Western Allies were not above planning to use the personnel and military equipment of several major Wehrmacht units in order to further their goals.

The indisputable historical fact remains that it was the West -- not the Soviet Union -- that spearheaded the breakup of Germany. 

Anglo-American administrative bureaus had been set up by Sept. 1946 that were acting independently to manage the economy, food supplies/agriculture, transportation, finances, and communications. By the end of that year, the Western Allies moved first to merge the American and British occupation zones in Bizone, and then to annex the French zone, forming the Trizone. An Economic Council for this unified economy was created, as was the Bank Deutscher Länder, which in June 1948 began to issue the new Deutsche Mark that then circulated in the Western zones. In April 1949 the laws of the Allied Control Council were abolished that had banned industrial sectors and the end to the dismantling of military production.

The Berlin Crisis of 1948, which quickly heightened the confrontation between the former Allies, developed into a Cold War, which was the deathblow for any hope of preserving a unified German state. In May 1949, the establishment of the Federal Republic of Germany was announced.

So clearly the Western powers are well experienced in splitting up one state entity and creating another from the resulting fragments. It’s interesting - is Kyiv truly oblivious to the possibility that the West plans to use Ukraine’s resources to build new state entities there, or are they only turning a blind eye to these plans?

---------

 

Как Германия стала разделённой. Уроки для Украины

5.12.2014, Фонд стратегической культуры http://www.fondsk.ru (Россия)

Strategic Culture Foundation http://www.strategic-culture.org (Russia)

Юрий РУБЦОВ*

Свою поддержку киевского режима, установленного в результате переворота, западные страны объясняют тем, что они стремятся помешать России ликвидировать Украину как целостное государство. Однако множатся свидетельства того, что именно Вашингтон, Брюссель, Бонн, а за ними и Варшава готовят почву для расчленения Украины. 

Не так давно спикер польского парламента Р. Сикорский со ссылкой на бывшего премьера Д. Туска запустил «утку» о том, что В. Путин с беседе с последним еще в 2008 г. предлагал подумать над разделом Украины. Когда же Туск счел за благо дистанцироваться от одиозной информации, Сикорский стал уверять, что его не так поняли. Маневр понадобился полякам для зондажа отношения европейских политических кругов к тому, как хотели бы видеть будущее Украины в Варшаве.

Украинским патриотам полезно вспомнить, что у Запада есть богатый опыт расчленения после Второй мировой войны государства, куда более мощного и устойчивого, хотя и потерпевшего военное поражение, – Германии. Уроками этого опыта богат и Берлин, выступающий ныне проводником линии США в украинском вопросе. Участие немцев в планировании раздела Украины – чем не реванш за поражение 1945 года, пусть и в меньшем масштабе?

Когда на Тегеранской конференции в ноябре-декабре 1943 г. был впервые поставлен вопрос о будущем Германии, возглавлявший советскую делегацию И.В. Сталин выступил в пользу сохранения и после победы над гитлеризмом единства германского государства.

На Крымской конференции в феврале 1945 г. главы СССР, США и Великобритании, определяя послевоенный статут Германии, пришли к выводу о необходимости «полного разоружения, демилитаризации и расчленения Германии, которое они признают необходимыми для будущего мира и безопасности». Тем не менее даже на Потсдамской конференции (июль–август 1945 г.) окончательный раздел Германии ещё не был предрешён. Союзники согласовали систему четырёхсторонней оккупации Германии с целью её демилитаризации и демократизации; при этом было решено, что «в период оккупации Германия должна рассматриваться как единое экономическое целое». Было предусмотрено, что на время оккупации верховная власть будет осуществляться главнокомандующими вооруженными силами СССР, США, Великобритании и Франции, каждым в своей зоне оккупации. А по вопросам, затрагивавшим Германию в целом, они должны были действовать совместно в качестве членов Контрольного совета.

Обращаем внимание на последнее: наличие Контрольного совета как объединённого союзнического органа власти координация действий его членов оставляли полную возможность сохранения политического, экономического и территориального единства послевоенной Германии. Полномочия Контрольного совета были, по сути, неограниченными – на территории оккупированной страны он издавал законы, приказы, директивы и другие правовые акты, определявшие деятельность администраций оккупационных зон союзников и регламентировавшие жизнь населения.

Однако всё это было возможно лишь при условии действительной доброй воли и общности взглядов всех без исключения союзников на будущее страны, поверженной в войне, но имевшей все перспективы развития. Этому должен был служить и согласованный в Потсдаме механизм принятия решений – только при условии единогласной поддержки всеми четырьмя представителями оккупационных держав.

До конца 1945 года на счету Контрольного совета оказалось несколько принципиальных решений, определивших направление послевоенного развития Германии. Так, были введены в действие законы об отмене нацистского законодательства, о денацификации и демократизации судопроизводства и аппарата юстиции, о мерах по демилитаризации Германии, о наказании лиц, совершивших военные преступления или преступления против мира и человечности, и другие. Хотя согласованность при принятии этих решений достигалась с трудом, тем не менее раскручивавшийся, как казалось, маховик работы Контрольного совета и других административных, правовых, хозяйственных органов позволял надеяться на успех в совместном управлении Германией.

Однако не то что полного единодушия, но и сколько-нибудь разумного согласия по основным вопросам жизнеустройства в Германии было всё меньше и меньше. Член Контрольного совета от СССР главнокомандующий Советской военной администрацией Маршал Советского Союза Г.К. Жуков вспоминал: «Администрация Контрольного совета США и Англии, как по команде, стала во всех вопросах менее сговорчивой… Всё труднее становилось находить возможность урегулирования спорных вопросов, особенно тогда, когда рассматривались главные проблемы. К ним относились: ликвидация военно-экономического потенциала германского милитаризма, разоружение воинских частей, решительное выкорчёвывание фашизма и ликвидация всевозможных нацистских организаций в зонах Англии и США».

Маршал отметил главное: Советский Союз и западные союзники выступали с диаметрально противоположных позиций. СССР, больше, чем какая-либо другая страна, познавший на себе разрушительную силу нацистской политики Третьего рейха, стремился в управлении своей зоной устранить навсегда условия для возрождения здесь милитаризма и нацизма и создать все условия, необходимые немецкому населению для построения на базе демократических преобразований миролюбивого, экономически устойчивого государства. Интересы же западных стран лежали в иной плоскости. Военное поражение Германии, во-первых, открывало благоприятные перспективы для ее устранения как экономического конкурента. А во-вторых, Америка с самого начала рассматривала эту страну как территорию, подлежащую освоению крупным американским капиталом, как гигантский рынок.

Маршал Жуков приводит в своих воспоминаниях такую подробность: для нужд Германии было достаточно выплавлять 5 млн. т стали, но союзники настаивали на двойном увеличении этой квоты. С трудом, после многодневных переговоров сошлись на 8-9 млн. «А вся суть-то была, – пишет Жуков, – не в заботе о нуждах немецкого народа, а в сохранении военно-экономического потенциала западных районов Германии…» Такая политика приобретала особо циничный оттенок, если учесть, что восточная часть страны – зона советской оккупации, в отличие от западной, где в основном сталь и выплавлялась, лежала в руинах.

Тем же целям – усиленному наращиванию экономического и военно-экономического потенциала западных зон оккупации – служили и попытки бывших союзников СССР скрыть от учета промышленные объекты, которые по соглашениям в Потсдаме не требовались для удовлетворения мирных потребностей Германии на уровне, согласованном союзниками, а потому должны были изыматься в качестве репараций или уничтожаться. К 1947 г. в английской и американской зонах только военных заводов было скрыто от учета более 450.

Только что поверженный противник рассматривался западными державами в качестве военно-политического резерва для будущего противоборства с СССР. Западные союзники не погнушались даже запланировать использование в этих целях личного состава и боевой техники нескольких соединений вермахта.

Непреложным историческим фактом остаётся то, что не Советский Союз, а Запад стал инициатором раздела Германии.

Уже в сентябре 1946 г. были созданы самостоятельно действовавшие англо-американские управления по экономике, продовольствию и сельскому хозяйству, транспорту, финансам и связи. К концу того же года западные союзники пошли сначала на объединение американской и британской зон оккупации в Бизонию, а затем на присоединение к ней французской зоны и образование Тризонии. Были созданы Экономический совет объединённой экономики и Банк немецких земель, который с июня 1948 г. начал эмиссию немецкой марки, получившей хождение в западных зонах. В апреле 1949 г. в них же были отменены законы союзного Контрольного совета о запрещённых отраслях промышленности и прекращении демонтажа военного производства.

Берлинский кризис 1948 года, быстро нараставшая конфронтация между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции, переросшая в холодную войну, поставили окончательный крест на сохранении единого Германского государства. В мае 1949 года было провозглашено образование ФРГ.

Так что опыта по части раздела одного государственного образования и создания из получившихся фрагментов другого западным державам не занимать. Интересно: в Киеве действительно исключают наличие у Запада планов использования ресурсов Украины для возведения на её территории новых государственных конструкций или только делают вид, что не замечают эти планы?

*Юрий РУБЦОВ: Доктор исторических наук, профессор эти планы?Военного университета Министерства обороны РФ